Танцы на цепях  - Рэйв Саверен

В горле булькнуло от накатившей тошноты, голова закружилась. Странные деревья, покачивая белоснежными кронами, укутали ее дурманящим облаком невыносимой сладости. Пальцы скользнули по прохладной влаге, а на лицо упало несколько тяжелых капель.

Запрокинув голову, Безымянная едва проглотила крик. Кора окрасилась красным, точно с ветки содрали кожу и рана кровоточила. Именно эта странная жидкость и разносила по округе дивный сладкий запах.

Глянув вниз, она удивленно моргнула: лететь вниз – не меньше десятка футов. Как вообще удалось достать до ветки – загадка.

– Отпускай, – знакомый голос прозвучал за спиной, но Безымянная и не подумала подчиниться, лишь упрямо замотала головой, – давай быстрее, а то болтаешься там, как переспевшая груша!

Дерево порядочно тряхнуло, и онемевшие пальцы разжались сами собой.

Глухо вскрикнув, девушка приземлилась точно в протянутые руки, вызвав снисходительную усмешку иномирца. Ш’янт даже открыл рот, наверняка, для очередной колкости, но произнести ничего не успел.

Его лицо изменилось неуловимо, за долю секунды. Ш’янт оттолкнул Безымянную в сторону, резко обернулся и поднял руку, чтобы встретить удар черного клинка. Сталь перчатки зашипела, вверх потянулась струйка дыма.

– Все еще отменный слух! А я думала: что за тень пошла за моей подопечной? Вот оно что! – прошипела Клаудия и надавила сильнее.

Ее глаза расширились от удивления, когда мощный удар по колену заставил пошатнуться, а следующий окончательно выбил почву из-под ног.

Ухватив женщину за ворот куртки, иномирец впечатал ее в дерево, да так, что ствол громко затрещал. Клаудия тяжело выдохнула, а на губах запузырилась кровь. Новая попытка замахнуться не увенчалась успехом. Иномирец ухватил клинок свободной рукой, сдавил, рассыпая по люзу паутину трещин.

– Тебе со мной не тягаться, Клаудия, – бросил он, когда меч не выдержал и разломился пополам, оставив в руке Ш’янта продолговатый осколок.

Перехватив его удобнее, иномирец одним движением пригвоздил женщину к дереву. Люз прошил плоть, точно нож масло, и прочно засел в кровоточащей древесине.

Безымянная даже не успела подняться. Все произошло за считаные секунды. В горле застрял крик, а затем и вовсе соскользнул вниз, распался, так и не оформившись.

Когда Клаудия повернула голову, по спине прокатилась волна холода. В стекленеющих глазах быстро растворялся блеск, губы шевельнулись, выдавливая простое «беги».

От смеха Ш’янта кожа покрылась мурашками.

– Она не может бежать, – сказал он, – она теперь моя. Правда, мелкая?

Осознание и ужас вспыхнули на лице Клаудии почти одновременно. У нее не было времени задаться вопросом, откуда у иномирца тело. Он возник только сейчас.

– Как же ты могла?! Мир гибнет…

– И что? – Ш’янт удивленно изогнул бровь и надавил, вонзая осколок глубже в дерево, – честное слово, Клаудия, ты правда думала, что Первородная вам поможет? И отдав ей тело, вы сможете требовать чего-то взамен? Эгоистичная сукина дочь отправит вас туда же, куда ее папаша отправил нас.

– Ты не можешь знать! – Клаудия из последних сил цеплялась за ускользающее сознание. Она кивнула на Безымянную, – это – ее долг. Так предсказано! Иначе ломкота погубит всех нас.

– Плевать я хотел, – бросил иномирец и шагнул назад, оставив женщину приколотой к дереву, точно бабочку, пойманную для коллекции. Повернувшись к Безымянной, он указал на противоположную сторону расселины, – мы уходим.

– Неужели ты не видишь, дитя?! – Клаудия дернулась, закашлялась, отчего ее губы стали красными от крови, – он использует тебя, а потом выбросит, как мусор! Ему только сила нужна. Мир не должен страдать из-за эгоистичных желаний этой твари! Не должен! Не должен…наш единственный шанс…

Она дернулась в последний раз и обмякла. Осколок клинка не дал телу упасть, надежно сцепив плоть и дерево.

***

Время Изнанки напоминало игрушку из камня и резинки. Невидимый гигант размахивал самодельной забавой, и стоило ему бросить камень вперед, как время ускоряло свой бег и алые облака катились по небу с такой скоростью, что рябило в глазах.

Вот игрушка делала затейливую петлю и возвращалась в руку хозяина. Мир замирал, закостеневал, точно старуха, не выходившая из дома годами. Казалось, если прислушаться, то можно услышать характерный треск невидимых шестерней, вынужденных остановить бег времени, пока гигант снова не бросит камень.

Безымянная часто вздрагивала от странных шорохов, сладкий запах деревьев щекотал ноздри. Ш’янт не прятался – он, наоборот, распрямил плечи и шел вперед уверенно, будто чувствовал себя как дома. Иномирец мог бы идти быстрее и иногда он уходил вперед, но останавливался, прикладывал руку к груди, будто прислушивался к ощущениям.

В голове совершенно пусто. Перед глазами Безымянной снова и снова разворачивалась картина смерти Клаудии, во всех возможных подробностях. Угасающий блеск, ужас, презрение, ненависть. Стоило только обернуться и посмотреть на белоснежные деревья, как к горлу подкатывала отвратительная тошнота.

Все закончилось одним ударом. Всего одним. Во имя Пожинающего, он же убил ее голыми руками!

На смену истеричному голоску пришел другой – холодный и рассудительный. Он поднял голову и расправил плечи, не собираясь молчать.

Она, не задумываясь, скормила бы твое тело и душу Первородной. Лишила бы памяти, прошлой жизни, стерла бы тебя. Внутри ты жалеешь, что Клаудия не нанесла удар, но что было бы потом? Связь с иномирцем убила бы тебя. Его раны – твои. То, что смертельно для него, – смертельно и для тебя.

Не поспоришь, но…

Все, что важно, – это выживание! Ты ведь прекрасно знаешь, что только он – единственная возможность выбраться живой. Пусть это и не выглядит так, но иномирец спас тебе жизнь. Не останови он Клаудию, и это столкновение, рано или поздно, закончилось бы трагедией.

Безымянная глубоко вдохнула. Сладость воздуха уже не вызывала желание зажать нос рукой. Мысли превратились в медленный поток: тягучий, неповоротливый, но достаточно упорядоченный.

Смерть Клаудии – это, в каком-то смысле, путь к свободе. Она чувствовала это нутром. Что-то подсказывало, что наставница все равно последовала бы за ней. Даже не будь рядом Ш’янта, она бы захотела убедиться, что все идет по плану.

И ее клинок быстро бы вернул Безымянную на истинный путь, реши она свернуть не туда.

Ш’янт остановился и бросил на нее вопросительный взгляд.

– Готов выслушать претензии. Я прямо чувствую, что они есть.

– Я думаю о Клаудии…

– Точнее, ты мысленно меня осуждаешь, да? Можешь не отвечать – я и так знаю.

Безымянная опустила взгляд под ноги, а иномирец поравнялся с ней и подстроил шаг.

– Она предала тебя, как только вошла в твой дом. Когда забрала тебя без объяснений, уже вынашивая план, как отдать Первородной тело. Не учуй я при первой встрече запах кровавки, и ты лишилась бы рассудка и воспоминаний. Клаудия выхолащивала тебя, без раздумий травила. Может и сожалела, но «мир важнее». Наивная дура, которая верила в божественную мощь. В божественное благородство. Нет, мне ее не жаль. Но я понимаю твое негодование. Осуждай, если хочешь. Только помни, что она скормила бы тебя с потрохами, не задумываясь.